Розов

ПРЕОДОЛЕНИЕ КРИЗИСА ФИЛОСОФИИ
ЧЕРЕЗ РАЗВИТИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ
Н.С.Розов

Опубликовано:

Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. 2014. Т. 12. № 1. С. 45-50.

Кризис современной философии проявляется в падении ее общественного престижа, в отсутствии популярных, широко известных философов после Сартра и Поппера, в том, что нынешние философские трактовки уступают в значимости и известности в сравнении с экспертными и научными: экономическими, политологическими, социологическими, историческими. Конечно же, о кризисе свидетельствует всем известное сокращение, падение роли философии в университетском образовании, стагнация философских факультетов, снижение популярности и востребованности философского образования (детальнее см. [Розов 2002, гл.8]).

Философию определим как дискурсивное мышление и рассуждение, направленное на разработку и критику предельных оснований суждений и решений, а также на построение целостного, осмысленного образа мира, места и роли в нем разумных существ. Для выявления причин кризиса философии обратимся к институциональным аспектам мышления, к факторам подъемов и упадков, к последним институциональным сдвигам.

Социальный институт — это устойчивый комплекс предписывающих, ограничивающих правил поведения и подкрепляющих их символов, регулирующий какую-то из сторон деятельности, организующий взаимодействие участников через структуру позиций, различающихся престижем, возможностями и доступом к ресурсам.

Уэллер, Гофман и Коллинз радикально расширили дюркгеймовское понимание ритуала. Интерактивный ритуал — любое взаимодействие в ситуации «здесь и сейчас», в котором проявляется некий социальный порядок, то есть некое соответствие действий и ожиданий участников [Коллинз 2002, гл.1]. Далее будем говорить о ритуалах именно в этом смысле.

Мышление здесь понимается вслед за Максом Вертгеймером, прежде всего, как мышление продуктивное, то есть направленное на постановку и решение задач [Вертгеймер 1987].

Итак, интеллектуальные институты, или институты мышления, регулируют взаимодействия между людьми, которые ставят и решают задачи. При этом институты придают этим людям статусы и определяют порядок их доступа к ресурсам. Соответственно, институционализация – это упорядочение первоначально разовых спорадических взаимодействий, возникающих при постановке и решении задач, в регулярные отношения с позициями, правилами, ритуалами, статусами, доступом к ресурсам.

Далее будем различать три основных типа институтов мышления.

Первичные институты представляют собой непосредственное взаимодействие тех, кто осуществляет мышление. С социологической точки зрения это, конечно же, особые — интеллектуальные — ритуалы. Сюда входят семинары, конференции, симпозиумы, форумы в интернете..

Вторичные институты – это организации и процессы, обеспечивающие условия для этих интеллектуальных ритуалов. В настоящее время это университеты, НИИ, академии, аналитические и экспертные центры, профессиональные ассоциации. Периодические издания, включающие рецензентов, редакторов, издание научных и философских монографий, сборников – все это также вторичные институты мышления.

И, наконец, есть третичные институты мышления, создающие условия для существования первичных и вторичных институтов. Исторически таковым институтом была церковь, позже — государство.

Теперь, на основе этого общего понятийного каркаса, рассмотрим основные вехи – главные взлеты – в истории европейской философии как наиболее длительной и лучше всего нам знакомой развивающейся традиции мышления и соответствующих институтов.

· Древняя Греция

— Средневековая схоластика:XIII-XV вв.

— Новое время (от Декарта до Лейбница ): XVII-XVIII вв.

— Немецкий идеализм 1790-1830-е гг.

— Позитивизм и неокантианство: 1840-е – 1900-е гг.

— Логицизм и неопозитивизм 1890-1960-е гг.

— Экзистенциализм 1930-1960-е гг.

. Каждый раз мы видим яркие фигуры, яркие труды, яркие идеи. Что любопытно, так это наличие общих черт, несмотря на все различия. Почти каждый подъем сопровождался и поддерживался складыванием новых интеллектуальных институтов. Таковы философские школы в Греции, университеты и публичные диспуты в Средневековье, невидимые колледжи в Новое время, новые исследовательские университеты в Пруссии, а затем и в других германских государствах, бурное развитие научных журналов и издательств, развитие массовых книжных рынков [Коллинз 2002].

Особенно важно, что каждый раз имела место способность философов ассимилировать текущее научное знание и использовать его в собственной аргументации. Причем до начала XIX в., как известно, науки развивались медленно, и такой учет современных научных достижений вообще не составлял проблемы. На философском факультете – подготовительном в университетах средневекового образца – изучались почти все науки, тогда существовавшие. Как известно, «Лейбниц был последним человеком, который знал всё» (Н.Винер).

Ситуация начала резко меняться после университетской революции в Пруссии в начале XIX в., когда был создан т.н. Гумбольдтовский университет – та модель, которая распространилась по всему миру (а вовсе не средневековая, согласно романтическому мифу мантий и колпаков под пение Gaudeamus Igitur). Фихте еще мог поучать профессоров-предметников, как им преподавать свои дисциплины. Научные представления Гегеля от биологии и химии до истории уже вызывали насмешки современников. Спенсер, Бокль, Шпенглер, Швейцер, Тейяр де Шарден, Рассел, Вебер, Поппер могли претендовать на универсализм своих познаний во многих науках, но только смежных с их основными интересами.

В целом, начиная с половины XIX в. философы уже не способны быть на уровне переднего края и широкого круга современных научных достижений. Понятное чувство зависти к престижу ученых ведет многих философов на тропу отчуждения от науки, горделивой самоизоляции, что бьет уже по самой философии.

Теперь рассмотрим известные периоды упадка философии.

— «Осень Средневековья» (XV-XVI вв.)

— Кризис докантианской метафизики (XVIII в.)

— Кризис немецкого идеализма (1840-60-е гг.)

— Упадок советской философии (1970-80-е гг.)

Эти исторические периоды и процессы в них очень разные. Тем более, обращают на себя внимание общие черты: прекращение интеллектуальной конкуренции, создание изолированных анклавов с догматичным комментированием «классики», явное отставание от текущего развития научного познания, проигрыш альтернативным направлениям мышления, лучше отвечающим актуальным запросам на осмысление происходящего, жесткая привязанность к старым институтам, пренебрежение к идущим институциональным новациям.

Итак, подъемы и упадки философии тесно связаны с развитием наук и отношением философии к научным достижениям, а также с трансформацией институтов. Что это дает нам для понимания причин и существа нынешнего кризиса философии?

В свое время — в период университетской революции начала XIX в.[Коллинз 2002, гл.12] — именно благодаря союзу с науками философия оттеснила религию на обочину интеллектуальной жизни, а теперь сама оттесняется науками и экспертным знанием на периферию общественного внимания. Это наблюдение является достаточным мотивом для того, чтобы структурировать историю европейской философии в отношении с религией и наукой.

Выделим две большие философские эры. В каждой есть период подъема, основной («высокий», «классический») период главных достижений и период упадка.

В первую эру философия конкурировала с религией. Период подъема – «Золотой век» в Древней Греции – именно потому и произошел, что религия и церковь были еще относительно слабы (хватило силы на осуждение Сократа, но не запрет философских школ, что позже все-таки произошло).

В основной период первой философской эры – в высоком Средневековье –философия расцветала именно как религиозная и около-религиозная. Пересечение эр, равновесие было крайне напряженной, конфликтной эпохой, когда наряду с «Осенью Средневековья», явной стагнацией религиозной философии, появляются новые амбициозные труды, ориентированные уже на науку (Вико, Декарт, Бэкон). Таково начало Нового времени (XVII в.).

Вторая философская эра – это уже преимущественно отношения между философией и наукой. Период подъема здесь – это философия XVII–нач.XIX вв., когда усилиями философов научное мировоззрение все больше атаковало все еще доминировавшую (институционально, но не интеллектуально) религию и церковь. Венцом этих процессов и началом периода высокой классики второй философской эры был классический немецкий идеализм — философия Канта, Шеллинга, Фихте, Гегеля. Неслучайно главные их произведения посвящены наукам, попыткам превратить философию в науку, философски осмыслить тогдашние научные достижения. Религия была оттеснена на периферию интеллектуальной жизни, а науки еще недостаточно усилились.

В основной период, в течение примерно 150 лет (с начала XIX века до 1960-х гг.) философия удерживала пусть уже не лидирующие, но вполне центральные позиции в поле общественного и интеллектуального внимания. Тогда расцветали и охватывали умы шеллигианство и гегельянство, материализм и марксизм, позитивизм и эволюционизм, неокантианство и эмпириокритицизм, логицизм и непозитивизм, феноменология и экзистенциализм.

Что же произошло в XX веке такого, что оттеснило философию на периферию? Бурное развитие наук? Но ведь и в XIX в. открытия в естествознании делались чуть ли не каждый год. XX век дал могучий расцвет социальных и исторических наук (от психологии и антропологии до мировой экономики, геополитики, мировой истории и Большой истории). В последние десятилетия бурно развиваются когнитивные науки (от психологии восприятия до нейрофизиологии и искусственного интеллекта). В результате, тема «человек в мире» перестала бы монопольно философской. Никто, кроме участников узких сект гуссерлианцев и хайдеггерианцев уже не верит в привилегированный познавательный доступ философов к сознанию и Бытию.

Также имел место тройной триумф специализации. Во-первых, в эпоху бурного расширения функций государства происходил бюрократический рост, соответственно, имело место умножение подразделений и углубление специализаций. Про дифференциацию наук все знают – это второй важнейший тренд. После Второй Мировой войны начинается также бурный рост экспертных сообществ – специализированных научных институтов – и они работают, как правило, на соответствующие подразделения национальной и международной бюрократии, такова третья составляющая триумфа специализации [Диксон 1976].

Итак, можно говорить о трех главных причинах современного кризиса философии.

1. При плотном взаимодействии разнообразных институтов мышления главное значение начинают обретать результаты научных исследований. Главное признаваемое основание суждений теперь – это уже не метафизика и не священные книги, а то, что дают результаты научных исследований, причем с эмпирической основой.

2. Науки неимоверно разрослись, усложнились. Философия утеряла прежнюю способность ассимилировать и использовать их результаты. Претензии философии на «прямой доступ» к сознанию и Бытию тоже потерпели фиаско.

3. При этом престиж сферы мышления, как всегда, определяется близостью к элитам, власти и принятию решений. В условиях тройного триумфа специализации – в бюрократии, в науках и в экспертных сообществах – философы и философия остались «за бортом». Где нет престижа, туда не идут таланты. Далее уже действует обратная связь: потенциальные таланты в мышлении идут не в философию, а в науку и экспертные сообщества, что вновь оставляет философию без общественного престижа, без близости к власти и политическим решениям, без грантов, престижных позиций и без талантов в новых поколениях

Итак, завершились две грандиозных эпохи с двумя полными циклами:

· эпоха 1, взлет философии — паритет и конкуренция с религией – оттеснение религии,

· эпоха 2, взлет новой философии и науки – паритет и конкуренция философии и науки - оттеснение уже самой философии.

Что подсказывает логика такого структурирования? Консервативный вариант состоит в том, что философия в интеллектуально пространстве повторит судьбу религии и множества направлений, получивших статус паранаук. В этой перспективе философия не исчезнет, даже будет иногда обращать на себя внимание, но уже никогда не станет реальной основой для миропонимания, разработки решений и стратегий. Кому ближе такая перспектива, тем лучше быстрее уходить из философии.

Увлекательным интеллектуальным приключением является иная перспектива: начало новой, третьей эпохи, где подъем философии будет сопровождаться подъемом неких новых форм мышления, новых институтов. Можно ли вернуть философии общественный престиж, влияние, причем не политтехнологически (читай, жульнически), а по-настоящему – субстанционально?

Отметим, что в предыдущие эпохи подъемов вначале философия с религией, а затем философия с науками отвечали на тогдашние актуальные духовные, мировоззренческие и социально-практические запросы. Что же актуально сейчас, причем, таким образом, чтобы востребованным и полезным стало философское рассуждение — исследование оснований суждений и построение целостных осмысленных образов?

Попробуем коротко обрисовать объективные трудности, проблемы и запросы настоящего времени, которые, вероятно, останутся актуальными и в ближайшие десятилетия.

Недавние прокатившиеся по странам Северной Африки, Америки, Европы, России и Украины волны социальных протестов, революций, ответного государственного насилия показывают риски нестабильности, конфликтность и уязвимость социально-политических и политико-экономических устройств. Практически везде общественное недовольство связано с разрывом между основной частью населения и правящими элитами, олигархиями, который везде – и в отсталых обществах, и в самых развитых – монополизируют власть, собственность и статус. Соответственно, речь идет о необходимости создания новых систем правил, новых стандартов взаимодействия в обществах, дающих более открытый доступ к организациям и общественным ресурсам, более справедливые условия конкуренции, меньшие риски отчуждения и инкапсулирования олигархата, меньшие риски отчуждения, маргинализации этнических и конфессиональных меньшинств, в том числе, мигрантов и их потомков.

Как создавать такие системы правил – самый любопытный вопрос. Сама по себе наука на это, конечно, не ответит, притом, что делается множество попыток со стороны экономистов, политологов, правоведов и практических социологов. Принципиальные, фундаментальные вопросы должного, обоснование нормативности, разрешение ценностных конфликтов – это по-прежнему епархия философского, в данной сфере — философско-политического и философско-правового мышления.

В международной системе остается множество острых конфликтов, чреватых насилием и войнами. Рано или поздно ответственность за мирное разрешение конфликтов, наряду с международными организациями (Совет Безопасности ООН) возьмут региональные государства-лидеры или влиятельные региональные коалиции, а для этого, опять же, нужна система правил взаимодействия, которая, с одной стороны, ограничивала бы свободу действия суверенных государств, с другой стороны, не стала очередным орудием корыстного давления и эксплуатации.

Совсем в иной сфере мы наблюдаем сходный вызов – конкуренцию типов культуры: здесь речь идет уже не столько о военно-политическом противостоянии и не о соревновании в темпах экономического роста, но о том, какая культура может создать такие действенные внутренние «правила игры», которые обеспечивают благополучие, стабильное развитие страны, поддерживают солидарность, взаимную поддержку разных социальных слоев и групп.

Известно, что по некоторым параметрам (сплоченность семей, этническая солидарность, взаимопомощь, забота о стариках и др.) мусульманские сообщества выигрывают, хоть мы и считаем их отсталыми. Конкуренция разных типов культур – это та реальность, в которой мы живем и будем жить.

В интеллектуальном плане такие процессы воплощаются в борьбу мировоззренческих, ценностных, морально-религиозных позиций. Никакая наука разрешить такие споры не может. Если же переходить от рецидивов насилия, от бесплодного и пагубного взаимного идеологического очернительства на цивилизованный уровень мирных обсуждений, хотя бы для совместного вырабатывания взаимоприемлемых правил сосуществования, то без постановки и решения общих – философских – вопросов здесь также не обойтись.

Глобальные проблемы всем известны, и многое здесь тоже упирается в новую систему правил, которых пока нет, и которые могли бы обеспечить если не решение экологических проблем, то хотя бы недоведение ситуации до опасных пределов, до экологических бедствий.

Проясняются большие сферы актуальных философских проблем: прежде всего, философия политики и права. Следует ожидать бурного подъема актуальности проблематики связи должного и сущего, ценностных конфликтов, идеальных принципов и практической целесообразности. Полученную в научных исследованиях эмпирику следует систематически сопоставлять с новыми правилами и стандартами; увязывать между собой звенья этой сложной цепочки: от выявленного дискомфорта через постановку проблем и их решений в виде систем ценностей, принципов и правил – до практического воплощения и мониторинга результатов и последствий.

Иными словами, необходим тройственный альянс философов/методологов, ученых/экспертов (от культурологов, экономистов, правоведов до экологов, архитекторов-градостроителей) и законодателей/социальных проектировщиков.

Нужны будут исследования и разработки в области аксиологии и этики, а также в области философии истории, поскольку важно охватить масштаб происходящего в большой истории, в макросоциологии, и без этого сегодня уже нельзя серьезно обсуждать крупные социальные проблемы.

Новую актуальность обретают исследования в философии науки, логике, аналитической философии (в частности, решение проблем когерентности между системами правил, способы дедуктивного развертывания нормативных принципов при включении дескриптивных утверждений, полученных в эмпирических исследованиях) [Хинтикка 2011].

Герменевтика оказывается тоже востребованной, потому что нужно будет иметь дело с символами, с реконструкцией ценностей в классических текстах, поскольку необходимо культурно-историческое обоснование, оправдание стратегии, связанное с идентичностью каждой участвующей группы, конфессии, нации.

Общий вывод, связывающий институты, мышление, развитие философии и актуальные проблемы современного мира, сформулируем в следующих тезисах.

1. Нынешний, временами обостряющийся, временами угасающий, кризисный период глобальной турбулентности имеет глубокие причины, связанные как с естественными напряжениями бурного роста мировой цивилизации, так и с взрывным ростом социального и культурного разнообразия.

2. После первой эры, когда философия вместе с наукой одолели религию, и второй эры, когда философия, увы, проиграла науке в общественном признании, теоретически возможно наступление третьей эры – нового витка развития философского мышления.

3. В современных условиях этот новый подъем философии возможен только через создание принципиально новых – гибких сетевых – институтов, соединяющих усилия философов, ученых и практиков, экспертов, разработчиков правил (социоинженерия), позволяющих диагностировать проблемы современного, чреватого кризисами, мира, разрабатывать новые основания для решения этих проблем, воплощать полученные знания и практические идеи в новых порядках социального взаимодействия.

Другие публикации

Литература

Вертгеймер М. Продуктивное мышление. М.: Прогресс, 1987.

Диксон П. Фабрики мысли. М.: Прогресс, 1976. – Ред. 25

Коллинз Р. Социология философий: глобальная теория интеллектуального изменения. Новосибирск: Сибирский Хронограф. 2002.

Розов Н.С. Колея и перевал. Макросоциологические основания стратегий России в XXI веке. М.: РОССПЭН, 2011.

Хинтикка Я. Философские исследования: проблемы и перспективы // Вопросы философии. 2011. № 7. С. 3–17.

Аннотация: Проблема современного кризиса философии рассматривается в контексте изменяющихся интеллектуальных институтов. Выделены общие институциональные черты ярких периодов подъемов и спадов в истории европейской философии. Показано, что важнейшую роль на разных этапах играли отношения философии с религией и наукой. Соответственно, история европейской философии структурирована как последовательность двух больших эр, когда в конце первой союзом философии и науки вытесняется религия, а в конце второй науки и экспертное знание вытесняют философию на периферию общественного внимания. Намечены возможности нового подъема значимости и престижа философии через тройственный союз с учеными и проектировщиками (прежде всего, социальными проектировщиками) и формирование принципиально новых интеллектуальных институтов.

Ключевые слова: кризис философии, интеллектуальные институты, европейская философия, философия и наука, философия и религия, будущее философии

Nikolai S. Rozov . Overcoming of the Philosophic Crisis by means of Intellectual Institutions Development

Abstract: The problem of the crisis of modern philosophy is considered in the context of changing intellectual institutions. Common institutional features of brilliant periods of ups and downs in the history of European philosophy are revealed. The relations between philosophy and religion, between philosophy and science were especially significant. Accordingly, the history of European philosophy is structured as a sequence of two great eras. At the end of the first era a union of philosophy and science supplanted religion; at the end of the second era the expert knowledge and science and moved philosophy to the periphery of public attention. A possible new upsurge of importance and prestige of philosophy is outlined through the triple alliance with scientists and engineers (primarily social planners) and the formation of a fundamentally new intellectual institutions.

Keywords: crisis of philosophy , intellectual institutions, European philosophy, philosophy and science, philosophy and religion, the future of philosophy.